Меньшиков в березове суриков описание. Описание картины "Меншиков в Берёзове" Василия Сурикова

03.11.2023

Василия Сурикова называют «честным свидетелем жизни ушедших веков». Настолько живо и точно он отображал образы прежних эпох. Первая большая серьезная картина художника, с которой он выступил на выставке передвижников в 1881 году, - «Утро Стрелецкой казни». Это полотно положило начало трилогии исторических работ Сурикова, посвященных переломному периоду в истории России. Второе - «Меншиков в Березове» - написано ровно 130 лет назад. Об истории знаменитого полотна -

В отличие от других знаменитых исторических полотен Василия Сурикова - «Утро Стрелецкой казни», «Боярыня Морозова», «Переход Суворова через Альпы» - на этой картине нет толпы, народы, массы. А они часто служили важным живым фоном в работах художника.

Но перед нами не просто семейная драма. Да, здесь нет прямого столкновения народа и власти. Напряжение, невеселые думы, скорбь - на лицах Александра Меншикова и его детей. Переломы в истории страны здесь показаны через поломанные судьбы этих героев. О былом могуществе бывшего генералиссимуса напоминает лишь перстень на его руке.

«В начале правления Петра II Меншиков был в зените своей славы, он фактически сумел подчинить своей воле и влиянию малолетнего императора, но потом, когда летом 1727 года он тяжело заболел, противники Меншикова, его конкуренты, сумели перехватить, сумели подчинить уже малолетнего императора Петра II своему влиянию», - рассказывает декан факультета истории, политологии и права Московского Государственного Областного Университета Виктор Захаров.

«Важны не буква истории, её дух, угадывание», - считал Василий Суриков. Характеры и внешность своих героев он вычислял, листая документы эпохи и разглядывая прижизненные гравюры, бюсты XVIII века. Но оживлял эти образы, находя прототипы рядом - среди знакомых или случайно увиденных людей.

«Он однажды шел по Пречистенскому бульвару и вдруг увидел впереди себя сутулую мужскую фигуру, высокую, плотную, немолодую. Он пошел к нему домой. На вопрос: "Что вам от меня нужно?", - ответил: "Я хотел с вас написать портрет". На вопрос: "А кого ты с меня будешь писать будешь?" - Суриков ответил: "Суворова". Понял, что говорить, что он будет писать Меншикова, нельзя», - рассказывает сотрудник Государственной Третьяковской Галереи Галина Чурак.

Но с бывшего профессора математики он написал именно несломленного и волевого Меншикова. А моделью для несчастной и хрупкой старшей дочери Марии послужила уже болевшая жена художника. В глазах - безропотное повиновение горькой судьбе. Мария Александровна была помолвлена с молодым императором, но намеченную свадьбу отменили. Она умрет спустя несколько месяцев после смерти отца - через два года после приезда семьи в это село рядом с полярным кругом. Суровость этого края Суриков подчеркивает. Герои кутаются в шубы. От морозов лопнуло обледенелое стекло. А земляной пол устелен шкурой медведя.

«Совсем вверху стоит ряд икон, и там стоит лампада. И, посмотрите, как загораются оклады этих икон. Как важно для художника это звучание такого горячего и горящего света, и как он соединяется с холодным светом зимнего. Этот свет льётся, едва проникая из этого оконца», - говорит специалист по творчеству Сурикова, сотрудник Государственной Третьяковской Галереи Галина Чурак.

Крестьянскую избу деятельный Александр Меншиков построил себе сам. «С простой жизни начал, простой жизнью и закончу», - сказал как-то в ссылке ближайший соратник Петра I. Об этой картине «Меншиков в Берёзове» художник Михаил Нестеров говорил: «Это самая шекспировская из всех драм Сурикова».

Новости культуры

Меншиков в Березове,1883
Холст, масло. 169x204 см.
Государственная Третьяковская галерея, Москва

Судьба Александра Даниловича Меншикова, сподвижника Петра I, одного из его ближайших помощников во всех сложных государственных преобразованиях, послужила темой исторической картины Сурикова «Меншиков в Березове».

Когда эта картина в 1883 году была впервые показана на XI выставке Товарищества передвижников, она вызвала восторженный прием у всех страстных поклонников суриковского гения. Называя это произведение своей «самой любимой картиной Сурикова», художник М. В. Нестеров рассказывает в книге своих воспоминаний: «...Мы с великим увлечением говорили о ней, восхищались ее дивным тоном, самоцветными, звучными, как драгоценный металл, красками. «Меншиков» из всех суриковских драм наиболее «шекспировская» по вечным, неизъяснимым судьбам человеческим. Типы, характеры их, трагические переживания, сжатость, простота концепции картины, ее ужас, безнадежность и глубокая волнующая трогательность – все, все нас восхищало...»

О том, как зародился и формировался в сознании художника замысел этого произведения, мы находим любопытный рассказ в записях одного из первых биографов Сурикова:
«Лето этого (1881) года Суриков с семьей проводил под Москвой в Перерве. Стояли дождливые дни. Художник сидел в крестьянской избе перед раскольничьей божницей и перелистывал какую-то историческую книгу. Семья собралась у стола в грустном выжидании хорошей погоды. Замутилось окно от дождевых капель, стало холодно, и почему-то вспомнилась Сибирь, снег, когда нет охоты выйти за дверь. Сибирь, детство и необычайная собственная судьба представились Сурикову как бы в одном штрихе; в этой обстановке ему вдруг мелькнуло что-то давно знакомое, как будто он когда-то, очень давно, все пережил и видел и дождь, и окно, и божницу, и живописную группу у стола. «Когда же это было, где?» – спрашивал себя Суриков, и вдруг точно молния блеснула в голове: «Меншиков! Меншиков в Березове! Он сразу представился мне живым во всех деталях, таким, как в картину вписать».

Сцена эта, конечно, не была причиной возникновения творческого замысла, а лишь моментом его образной конкретизации. Замысел формировали непрестанные думы Сурикова о далеком прошлом России, о сложных переломных периодах национальной истории, о «судьбе человеческой, судьбе народной».

В картине «Меншиков в Березове» Суриков не показал какого-либо события.

В ней нет внешнего драматического действия. Внутренний мир изображенных, их душевная драма – вот на чем сосредоточил художник все свое внимание.

Глубокие, тяжкие думы написаны на суровом и гневном лице Меншикова. Сознание собственного бессилия лишь распаляет его сердце. Напряженно сжимаются пальцы его властной руки.

Образ Меншикова родствен по духу, по чертам характера излюбленным Суриковым образам русских людей, «ярых сердцем», мощных телом и духом, близок к его «идеалам исторических типов».

Зябко кутаясь в темную шубку, прижалась к отцу сидящая на низкой скамеечке старшая дочь Мария, бывшая невеста Петра II, вскоре умершая в ссылке. Бледно ее болезненное лицо, неподвижен невидящий взгляд темных, широко раскрытых глаз, – мысли ее где-то далеко. Глубоко задумался и сын Меншикова. Облокотившись о стол, он машинально снимает застывший на подсвечнике воск оплывшей свечи. Младшая дочь (судьба которой сложилась в дальнейшем счастливо) читает книгу, ища в ней утешения.

Не только внутренний мир изображенных, выразительность их лиц, поз и движений раскрывают нам замысел художника. Восприятию картины, как единого и целостного художественного образа, служит и взаимосвязь персонажей, все построение картины, ее композиция. Хотя каждый из этих четырех столь разных людей погружен в свою собственную думу, но все они, объединенные общим несчастьем, стеснились вокруг стола – так естественно и понятно их желание быть ближе друг к другу. Низкий потолок как бы «давит» на огромную фигуру Меншикова, которой тесно в этой маленькой сибирской избе.

Трагическое содержание картины выражает и ее колорит, сумрачный, насыщенный, поразительный по своей живописной продуманности. Трагизм темы передается сочетанием белых, черных и красных тонов. Белый, скудный холодный свет, пробиваясь сквозь обледенелое слюдяное оконце, выявляет черно-коричневые тона стены и сине-черные тона шубки старшей дочери. Напряженность их звучания усиливает красный тон скатерти, покрывающей стол.

Как подлинный мастер трагедии, Суриков вносит в свое произведение и жизнеутверждающее начало, вводит в суровую композицию светлую поэтическую тему. Она выражена прежде всего в живописном решении образа младшей дочери. Льняные волосы девушки, окружающие лицо золотистым венчиком, ее узорная одежда радуют глаз, напоминая о солнце, о голубом небе...

Раскрыв, на первый взгляд, лишь психологическую драму своих персонажей, Суриков создал вместе с тем подлинно историческую картину.

Историзм «Меншикова в Березове» определяется не только тем, что одежда и вся обстановка в картине вполне соответствуют эпохе. Историчны образы людей и прежде всего образ самого Меншикова.
Суриковский Меншиков – яркая историческая личность, и при этом человек именно петровского времени. В образе Меншикова как бы раскрывается эпоха Петра I, та переломная эпоха, полная противоречий и борьбы, которая выдвигала новых людей, крупных исторических деятелей, закаляла сильные характеры. Меншиков у Сурикова – выходец из народа, «счастья баловень безродный». Вглядываясь в его черты, мы вспоминаем, что Меншиков был сыном придворного конюха, в детстве продавал на улице пироги, а затем, полюбившись Петру своей незаурядной одаренностью и поразительной энергией, был «вознесен до верха всем завидного могущества», стал «полудержавным властелином», ближайшим помощником царя. Герой картины Сурикова – это тот Меншиков, сильный, властный, решительный, который вместе с Петром ломал и строил, казнил стрельцов, был под Азовом и Полтавой и, наконец, правил многомиллионной Россией при вдове Петра – Екатерине I. Но заброшенный в далекую ссылку, суриковский Меншиков вместе с тем и трагическое напоминание о той эпохе самовластья и дворцовых переворотов, когда судьба государственных деятелей зависела порой от успеха или неуспеха враждовавших придворных групп и волна случая то поднимала человека на гребень славы, то низвергала его в пучину безвестности.

Историчность «Меншикова в Березове» также и в том, что Суриков в своей картине как бы раздвигает рамки изображенной сцены: он показывает всех действующих лиц погруженными в думы о прошлом; их мысли и чувства далеко за пределами этих убогих стен темной сибирской избы. Мысленный взгляд зрителя невольно следует за художником и, вырываясь из узкого замкнутого мирка, обращается к историческим судьбам русского народа

Среди картин Сурикова „Меншиков в Березове" принадлежит к числу самых известных. Картине этой посвящено немало страниц в монографиях о мастере. В них передаются поучительные и занимательные факты из биографии знаменитого сподвижника Петра I и его несчастных детей (Н. Щекотав, Картины В. И. Сурикова, М., 1944; С. Дружинин, В. И. Суриков, М., 1950; В. С. Кеменов, Историческая живопись В. И. Суриков, М., 1963. ). Отмечаются историческая верность, соблюденная в этой картине, портретный характер образа Меншикова, тонкая психологическая характеристика каждого из членов его семьи. В связи с этим сообщаются сведения и о прошлой славе Меншикова под Азовом и под Полтавой и о его грядущих испытаниях - словом, говорится о том, что предшествовало моменту, запечатленному художником, и о том, что за ним последовало. Чтобы ближе подойти к пониманию картины Сурикова и разобраться в воплощенном в ней живописном мастерстве, необходимо на известное время отвлечься от всего того, что нам известно о Меншикове из уроков истории, и взглянуть на картину так, как смотрели на нее современники Сурикова, когда она в 1883 году впервые появилась на XI выставке передвижников.

Надо признать, что и при подобном ее „чтении" картина производит сильное впечатление, приковывает внутренней значительностью своих образов, покоряет силой, с которой из ее красочного месива выступают и лепятся фигуры и предметы во всей их телесности, осязаемости, красочности. Властный старик с беспорядочными космами седых волос и небритым подбородком, с гордой осанкой и неотступной думой на челе сидит, чуть откинувшись назад в своем низком кресле в тесной и темной избе. К нему прижалось трое детей. Мальчик, опустив глаза и подперев рукой голову, машинально счищает пальцем оплывший воск с подсвечника. Чернобровая белокурая девушка в костюме боярышни внимательно читает книгу. Другая, с болезненно бескровным личиком, закуталась в шубку и прижалась к старику. В сущности, перед нами семейный портрет, но дети - как покинутые сироты, а их отец во власти угрюмого одиночества.

Б.К. Растрелли. Бюст А.Д. Меншикова. 1716-1717 годы. Бронза, литье, чеканка. Меншиковский дворец, Петербург.

Лицо Меншикова не настолько общеизвестно, чтобы можно было узнать его с одного взгляда (недаром Сурикову пришлось разыскивать его бюст работы Растрелли). Но образ приковывает своей духовной силой, и потому, глядя на него, замечаешь в этой с виду мирной и спокойной семейной сцене действие враждебных сил. Действительно, в роскошных тканях и предметах заметны следы богатства, и вместе с тем всюду проглядывает убожество холодной, темной избы.

Василий Иванович Суриков (1848-1916) Меншиков в Берёзове. 1883 Холст, масло. 169 × 204 см Государственная Третьяковская галерея, Москва Фрагмент

Люди прижались друг к другу и составляют тесную группу, и вместе с тем каждый погружен в свои мысли, живет своей „отдельной" жизнью, почти не замечая других. В углу, где теплятся лампады и блестят золотые оклады икон, словно уцелел кусок седой старины, да и в старательно читающей девушке много патриархальности. С другой стороны, в непокорном старике, в тоскующей девушке и в задумчивом юноше выступают черты проснувшейся личности, чуждой жизненному укладу прошлого. Но особенно разительны противоречия в главном персонаже картины - в фигуре старика.

В его осанке, в властно сжатой руке проглядывают черты гордого повелителя, но в угрюмом взгляде сквозит унижение, скованность, безысходность. Здесь невольно вспоминаются герои исторических хроник Шекспира, которых тот прямо с королевского престола бросает в Тауэр, венчает короной или заковывает в цепи, чтобы в этих испытаниях и превратностях судьбы более выпукло выступила сила их характера.

Участь этого не сломленного испытаниями страдальца составляет драматический узел замысла Сурикова. Название картины - „Меншиков в Березове" - яркой вспышкой озаряет в представлении зрителя все то, что на непосредственный взгляд выглядело как историческая загадка. Вместе с ответом на вопрос о том, кто здесь представлен, в картину бурно врывается обширный круг представлений и образов. Известие о том, что в таком неприглядном виде увековечен не кто другой, как светлейший герцог Ингерманландии, сподвижник великого преобразователя, позволяет зрителю обогатить свое впечатление от картины множеством исторических воспоминаний. В свете этой разгадки едва ли не каждый образ „тянет" за собой другие образы и становится проводником сил, лежащих далеко за пределами картины: золотые иконы и парчовые ткани вызывают воспоминания о старозаветном укладе жизни древней Москвы; шитые платки (как и узорчатые дуги и телеги в „Утре стрелецкой казни") вносят стихию народного творчества и народную жажду красоты; медвежья шкура на полу и заткнутое тряпкой окно вызывают представление о сибирской стуже и бедности; наконец, драгоценный перстень на судорожно сжатой руке выглядит как случайно уцелевший атрибут безвозвратно утраченной власти.

В своем „Меншикове" Суриков проявляет безошибочное владение мастерством „исторического ракурса". Ему нет необходимости вести повествование от одного события к другому и стараться втиснуть их в рамки картины. Он начинает с полуслова, ставит нас на перекрестке событий, откуда можно охватить наиболее обширный круг явлений, уловить связь между множеством исторических сил. Другой художник на месте Сурикова предпочел бы эффектный момент, когда Меншикова прямо из его роскошного дворца сажают в возок, который должен доставить его в далекую Сибирь. Но Сурикова занимала не борьба приверженцев его героя с их противниками, случайными людьми на императорском троне. В личности самого исторического героя, как в зеркале, предстояло раскрыть историческую драму. Есть и такие художники, которые выбрали бы для своей картины последние часы жизни Меншикова в Березове, но мелодраматические эффекты не привлекали Сурикова. Он остановился на том моменте, когда Меншиков уже свергнут, унижен, с него сошел лоск фаворита, его покинула надменность временщика, но он еще не утратил несгибаемую волю государственного мужа. В картине Сурикова в одном образе Меншикова заключен обширный круг идей, ответно вызывающих в зрителе обширный круг переживаний.

Известно, что картина „Меншиков" возникла вскоре после „Утра стрелецкой казни" . Высказывалось предположение, что в фигуре, стоящей на Красной площади рядом с Петром, спиною к зрителю, Суриков имел в виду его знаменитого сподвижника. Впрочем, связь между этими двумя картинами не сводится лишь к тому, что в обеих фигурирует один и тот же персонаж в различные периоды его жизни. „Меншикова" связывает с „Утром стрелецкой казни" прежде всего неотступная мысль художника о роли петровского времени в жизни русского народа. Поэтому и самая судьба сподвижника Петра в посвященной ему картине ставится художником в тесную связь с судьбой всего дела Петра. Как подлинный реалист, Суриков не выходит за рамки исторического. Фигуру впавшего в немилость и сосланного Меншикова никак нельзя толковать как аллегорию - это живой и неповторимо индивидуальный образ. Недаром Суриков так внимательно изучал портрет своего героя, так упорно собирал подробности обстановки и местного колорита. Впрочем, это не исключает того, что сквозь частное проглядывает нечто более общее, что на образ Меншикова, как отсветы, ложатся представления о смежных, родственных предметах. Подобным раскрытием темы художник толкает зрителя на то, чтобы перед его картиной он свершил свой суд не только над Меншиковым, не только над Петром, но и надо всей этой исторической эпохой.

Сказанное характеризует лишь идейно-художественный замысел картины Сурикова. Для Сурикова, как живописца, художественное воплощение его замысла было нераздельно связано с размещением предметов в картине и прежде всего с выбором на них точки зрения.

В своей картине „Давид и Урия" Рембрандт представил приближенного царя. Осужденный им на смерть, он медленно удаляется от царского трона. Рембрандт передает монолог доведенного до отчаяния Урия, он ведет своего героя прямо на зрителя, дает его „крупным планом" погрудно, останавливает как бы у самой рампы, создает впечатление, будто уста его шепчут слова, обращенные к самому себе. Зритель чувствует себя потрясенным близостью к человеку, стоящему на краю гибели.

Если бы Суриков повернул Меншикова лицом к зрителю и его невидящий взгляд был обращен прямо на него, картина выиграла бы в психологической силе воздействия, но фигура Меншикова потеряла бы значительную долю своей внушительности. Суриков стремился сохранить эпическое отношение к происходящей драме, и в связи с этим фигура главного персонажа повернута в профиль. Силуэт Меншикова имеет много общего с сидящими фигурами в классических рельефах, в частности в аттических надгробиях. Фигура словно высечена из камня или отлита из бронзы. Суриков дает возможность зрителю издали окинуть Меншикова одним взглядом. В противовес ему, как главному герою, только одна его старшая дочка Мария повернула к зрителю свое личико, которое среди всех остальных лиц картины выделяется особенной бледностью и худобой. Правда, ее тоскующий взгляд направлен вдаль, но все же этот образ перебрасывает мост к зрителю от того, что происходит в картине.

Ж. Б. Грез. Отец семейства, читающий библию

У французского живописца Грёза имеется картина „Чтение Библии", в которой представлено, как деревенская семья с седым дедом во главе собралась за столом. Нужно припомнить эту выполненную по всем академическим правилам того времени, отменно нравоучительную, но и невыносимо скучную картину, чтобы по достоинству оценить композицию Сурикова. У Грёза фигуры нарочито рассажены вокруг стола, причем для того, чтобы было видно, что происходит за ним, передние фигуры раздвинуты. У Сурикова в самом расположении фигур в пределах холста выражается значительная доля смысла происходящего. В картине помимо красного угла избы имеются еще два центра. Один из них образует крытый малиновым сукном стол, вокруг которого собралась семья. Другим центром служит полуотвернувшийся от стола отец семейства, фигуру которого фланкируют его старшая дочь и сын. Этим расположением подчеркивается одиночество героя в его собственной семье. В картине имеется некоторая пространственная глубина и вместе с тем профильная фигура Меншикова утверждает картинную плоскость.

Суриков знал, что образ человека красноречив в картине не благодаря тому, что можно догадываться, какие он произносит слова, и даже не благодаря его осанке, позе и мимике, которые имеют решающее значение в пантомимах. В картине существо человека нередко раскрывается в том, какое место его фигура занимает в пределах холста, какой силуэт она образует. У Сурикова читает только младшая дочка, остальные члены семьи погружены в молчание. Но очертания каждого из них так выразительны, словно они ведут между собой беседу. В устойчиво, низко сидящей фигуре отца преобладают твердость и несгибаемость воли, упорная, неотступная мысль. Своим обликом он говорит, что даже в этом унижении он ничего не забыл, ни от чего не отступился. Старшая, кутаясь в шубку, прячется от стужи, как от наступающего со всех сторон противника. Сын, устало подпирающий рукой свою голову, погружен в мечты, ушел в себя. Перед взором его не маячит ясная цель, которая дает твердость взгляду отца. Младшая дочка склонилась над книгой, в ее фигуре, в частности в красивой парчовой юбке с широкими складками, больше всего порыва.

Для Сурикова, конечно, был неприемлем тот способ композиционного творчества, исходящего из случайной кляксы на бумаге, который был распространен в Академии, но решительно отвергается передвижниками. Живые человеческие образы, драматическое действие, человеческое чувство были руководящими моментами в замысле картины. Но сила Сурикова-живописца была в том, что для него живое чувство приобретало все свое значение лишь в той мере, в какой его можно было воплотить в соотношении объемов, контуров, светотени и красочных пятен.

Четыре фигуры прижались друг к другу, точно спасаются от сибирской стужи, это естественно вытекает из основной ситуации. Вместе с тем все четыре фигуры составляют одно целое, образуют в картине нечто вроде пирамиды на широком основании, о композиционном значении которой Суриков слышал в стенах Академии. Впрочем, в отличие от правильных, уравновешенных пирамид в композициях мастеров академического толка, пирамида Сурикова лишена вершины, точнее, вершина ее отнесена несколько в сторону. Три фигуры детей составляют вместе замкнутую группу, поодаль от них высится седая голова Меншикова, этот „узел композиции", по выражению мастера. Этим одним расположением фигур наглядно выявляется „сквозное действие" картины: Меншиков слушает чтение книги, но не слышит его; отец сидит среди своей семьи, но одинок со своими печальными думами.

В образе Меншикова Суриков показал его одиночество. Но в картине бросается в глаза еще и другое: в пределах всей многофигурной группы черная шубка Марии образует довольно правильную заостренную пирамиду, и это обособляет обреченную на гибель девушку от остальных членов семьи.

У подлинного поэта размер и рифмы стиха, ограничивая его, вместе с тем толкают воображение к сопряжению разнородных образов и понятий. В живописной композиции подлинного мастера предметы располагаются так, что из их естественных взаимоотношений возникают красочный узор и линейный ритм. Что касается картины Сурикова, то в ней преобладают плавные широкодужные контуры. Их можно заметить и в очертании нижнего края шубки Марии, и в крае халата Меншикова, и в более гибком очертании белой опушки кофты младшей дочки. Всю группу как бы обегает мягко закругленный контур. Даже в очертании медвежьей шкуры заметно преобладание плавно закругленных контуров. Это придает картине характер завершенности, устойчивости и отличает ее от „Утра стрелецкой казни" с его многочисленными изломанными контурами и острыми углами. Ритмический ключ картины характеризует всего лишь одну ее сторону. Но не следует забывать, что элементы формы составляют в картине неразрывное целое со всем ее образным строем.

В картине Сурикова уже давно отмечалась теснота. Сурикова осуждали за то, что если его Меншиков встанет, то упрется головой в потолок избы. Забывали при этом многие аналогичные примеры в классической живописи. Саваоф Микеланджело в „Сотворении Евы" также вынужден наклонять свою голову, чтобы не удариться о верхний край обрамления; это повышает его сверхъестественную мощь. Суриков выбрал вытянутый вширь формат, чтобы усилить впечатление, будто Менгаикову, как пленнику, нестерпимо тесно в низкой избе, и вместе с тем он сумел этим дать сильнее почувствовать, что это за великан. Вытянутость вширь всей картины Суриков не забыл усилить низким, похожим на тюремную решетку окошком.

Фреска Микеланджело «Сотворение Евы» украшает потолок Сикстинской капеллы.

„Меншиков" Сурикова отличается от других его картин не только драматическим замыслом и фигурной композицией, но и в цветовом отношении. В „Утре стрелецкой казни" , в „Боярыне Морозовой" едва ли не каждое пятно уравновешивается другими пятнами той же светосилы, все вместе они составляют спокойный и ясный „ковровый узор". В „Меншикове" колорит отличается большей драматической напряженностью и разнородностью цветовых оттенков: вспыхивает серебряная парча, теплится свет лампад, блестят золотые оклады, сгустком малинового светится суконная скатерть стола, и от этого красного словно сыплются искры-мы видим их в кайме меншиковского халата и его меховых сапог, в каблучках девичьих туфель и в красной закладке книги на аналое. Самый пепельно-серый халат Мен-шикова отливает желтыми и розовыми оттенками.

Василий Иванович Суриков (1848-1916) Меншиков в Берёзове. 1883 Холст, масло. 169 × 204 см Государственная Третьяковская галерея, Москва

В „Боярыне Морозовой" Суриков мыслил цветовыми пятнами на белом фоне, недаром он сам говорил о „вороне на снегу" как об исходном впечатлении. В „Меншикове" большинство цветовых пятен возникает из нейтрального фона, цвет рождается из мрака закопченной избы. Только Мария в своей иссиня-черной шубке темным силуэтом рисуется на фоне более светлого халата Меншикова, а заледенелое окно, как страшный провал в заснеженное пространство, вырывается из общей теплой тональности.

Колорит „Меншикова" воспринимается как обработанная человеческими руками материя. Сочные краски шитых тканей, отсвечивающий золотом свет лампадки, похожая на цветущую лужайку парча с ее голубыми, зелеными и золотыми нитями - все это вносит в зрелище человеческих страданий нотки красоты и гармонии. Среди этого богатства красок даже убогий пузырек с деревянным маслом на окне образует созвучие желтого и зеленого.

В художественном шедевре каждая его часть участвует в целом, и потому ничто не может быть в нем изменено без того, чтобы это целое не нарушилось. В композиции Сурикова ни одна ее часть не может быть понята вне связи с другими частями и с целым. Все они сплетаются в тугой узел. И хотя общее впечатление от картины, особенно с первого взгляда, отличается простотой и цельностью, критический анализ обнаруживает, что эта простота и цельность ее вытекают из многосложности замысла и построения.

Описывая знакомого человека, мы можем перечислить множество его признаков. Но всякому ясно, как много значит неповторимо индивидуальный характер целого, по которому с одного взгляда можно его узнать. Нечто подобное имеется и в художественных произведениях. Помимо признаков, вытекающих из замысла картины, в „Меншикове" есть нечто неповторимое, необъяснимое и в осанке Меншикова, и в соотношении фигур, и в блеске парчи, и в очертании заледенелого окна. Вот почему, если бы другой мастер вырвал из этого целого какой-либо неповторимо суриковский мотив и стал бы прилаживать его в своей картине, где он вместе с другими мотивами не составил бы органического целого, это производило бы досадное впечатление подделки. В этой связи необходимо вспомнить, что существует много картин, о которых можно сказать, что в них все хорошо выполнено, умело слажено, разумно устроено. Но лишь перед истинными шедеврами возникает ощущение, что иначе, чем это сделано мастером, и быть не могло. К числу таких произведений принадлежит „Меншиков" Сурикова.

Многие исторические картины предназначены служить иллюстрациями к истории. В тех случаях, когда в них соблюдается историческая достоверность, когда пишут их даровитые, умелые мастера, они сделают широко доступными и наглядными исторические знания. Картины Сурикова не принадлежат к этому роду исторической живописи. В его намерения никогда не входило подкреплять своими картинами то или иное положение современной ему историографии, хотя это не исключает близости многих его воззрений на русское прошлое к воззрениям А. Щапова. Для Сурикова, как великого живописца, создание картины было способом „угадывания" исторической правды („Художник надеется, ясно увидав, закрепить то, что есть, понять смысл того, что есть" (Дневник Л. Толстого, т. I, стр. 15, М., 1916). ). Нужно понять своеобразие этого творческого метода для того, чтобы уяснить себе, что можно ждать от исторической композиции и чего от нее ждать нельзя (Уже современники Сурикова догадывались о том, что его историческая живопись решительно отличается от работ большинства других исторических живописцев того времени. В. Стасов с явным неодобрением относился к возникшей незадолго до „Боярыни Морозовой" исторической картине Г. Седова „Иоанн любуется Василисой Мелентьевой" (ГРМ). Однако, поскольку он не пользовался такими понятиями, как „художественность" и „документальность", он выразил свое неудовлетворение картиной Седова, утверждая, что в ней нарушено правдоподобие: Василиса спит, повернувшись к окну, рискуя простудиться. Между тем совершенно очевидно, что, даже если исправить этот просчет художника, картина его останется произведением не „художественным", а всего лишь „документальным". В этой картине проявилось известное умение живописца, но нет настоящего творчества, есть ловкость выполнения, но нет мастерства. При отчетливости деталей Седов вяло рисует; при всей слаженности целого, в его картине нет композиционного костяка, органического единства частей, которое захватывает в „Менши-кове". В картине Сурикова все, что ни изображено, расположено таким образом, что в ней нельзя ничего изменить. Наоборот, картина Седова допускает изменение формата, и добавления, и перестановки. Картина Седова может служить наглядным пособием к историческому повествованию. Ни о каком „угадывании" прошлого, ни о каком проникновении в историю здесь не может быть и речи. ).

Во всех своих работах, и в частности в „Меншикове", Суриков широко пользовался теми сведениями, которые можно было почерпнуть из исторических источников (известно, что при создании „Боярыни Морозовой" он опирался на статью о ней. Н.Тихонравова). Но нельзя считать, что в картинах Сурикова закреплено в красках то, что уже до него было известно историкам. Воссоздавать на холсте, что рисовало ему воображение, значило для него погрузиться в то особенное состояние духа, при котором в событиях далекого прошлого наглядно выступает для художника действие основных исторических сил.

Во время своей работы над „Утром стрелецкой казни" художник всем своим существом переживал драму на Красной площади, даже ночами томился страшными сновидениями. Это сопереживание народной драмы, происходившей в начале петровских реформ, родило в нем потребность посмотреть на эту эпоху с другой стороны, пережить то, чем окончилось петровское время. Он стремился к такому воссозданию прошлого, которое позволило бы ему взвесить все „за" и „против", помочь зрителю вслед за ним вникнуть в события, сообразуя свою оценку с тем, какие стороны их будут ему открываться. Пушкин восхищался дальновидностью и широтой преобразовательных планов Петра и приходил в ужас от жестокости его каждодневных указов. Что касается Сурикова, то Меншиков был для него не отвлеченным воплощением идей петровской реформы, не носителем тех варварских способов, которыми эти идеи проводились в жизнь. Меншиков - это живая историческая личность с высокими порывами государственного мужа и низкими пороками стяжателя, всесильный фаворит и несчастный отец, человек во всей нераздельности его добрых и дурных качеств. Если в картине Сурикова и есть что-то от развенчания потерпевшего крушение героя, то сквозь унижение проглядывает и его величие, и это вносит в нее элементы апофеоза. В этой исторической картине, в замысле ее, в ее живописной плоти заключено то, что может увидать в истории лишь исторический живописец. В позиции Сурикова не было ни личного пристрастия, ни холодного объективизма и равнодушия, но готовность понять историю в движении. Воплощенное в картине Сурикова понимание петровского времени с его чертами раскрепощения человека и чертами его жестокого принижения близко к современной оценке этого времени.

М.В.Алпатов. Этюды по истории русского искусства. В 2-х томах. 1968

Дни бесплатных посещений в музее

Каждую среду вход на постоянную экспозицию «Искусство ХХ века» и временные выставки в (Крымский Вал, 10) для посетителей без экскурсии бесплатный (кроме проекта «Авангард в трёх измерениях: Гончарова и Малевич»).

Право бесплатного посещения экспозиций в главном здании в Лаврушинском переулке, Инженерном корпусе, Новой Третьяковке, доме-музее В.М. Васнецова, музее-квартире А.М. Васнецова предоставляется в следующие дни для определённых категорий граждан в порядке общей очереди :

Первое и второе воскресенье каждого месяца:

для студентов высших учебных заведений РФ вне зависимости от формы обучения (в том числе иностранных граждан-студентов российских вузов, аспирантов, адъюнктов, ординаторов, ассистентов-стажёров) при предъявлении студенческого билета (не распространяется на лиц, предъявляющих студенческие билеты «студент-стажер»);

для учащихся средних и средних специальных учебных заведений (от 18 лет) (граждане России и стран СНГ). Студенты-держатели карт ISIC в первое и второе воскресенье каждого месяца имеют право бесплатного посещения экспозиции «Искусство XX века» Новой Третьяковки.

каждая суббота - для членов многодетных семей (граждане России и стран СНГ).

Обратите внимание, что условия бесплатного посещения временных выставок могут отличаться. Информацию уточняйте на страницах выставок.

Внимание! В кассах Галереи предоставляются входные билеты номиналом «бесплатно» (при предъявлении соответствующих документов - для указанных выше посетителей). При этом все услуги Галереи, в том числе экскурсионное обслуживание, оплачиваются в установленном порядке.

Посещение музея в праздничные дни

Уважаемые посетители!

Пожалуйста обратите внимание на режим работы Третьяковской галереи в праздничные дни. Посещение платное.

Обращаем ваше внимание, что вход по электронным билетам осуществляется в порядке общей очереди. С правилами возврата электронных билетов вы можете ознакомиться по .

Поздравляем с наступающим праздником и ждём в залах Третьяковской галереи!

Право льготного посещения Галереи, кроме случаев, предусмотренных отдельным распоряжением руководства Галереи, предоставляется при предъявлении документов, подтверждающих право льготного посещения:

пенсионерам (гражданам России и стран СНГ),
полным кавалерам «Ордена Славы»,
учащимся средних и средних специальных учебных заведений (от 18 лет),
студентам высших учебных заведений России, а также иностранным студентам, учащимся в российских ВУЗах (кроме студентов-стажёров),
членам многодетных семей (гражданам России и стран СНГ).

Посетители вышеуказанных категорий граждан приобретают льготный билет в порядке общей очереди .

Право бесплатного посещения основных и временных экспозиций Галереи, кроме случаев, предусмотренных отдельным распоряжением руководства Галереи, предоставляется для следующих категорий граждан при предъявлении документов, подтверждающих право бесплатного посещения:

лица, не достигшие 18-летнего возраста;
студенты факультетов, специализирующихся в сфере изобразительного искусства средних специальных и высших учебных заведений России, вне зависимости от формы обучения (а также иностранные студенты, учащиеся в российских ВУЗах). Действие пункта не распространяется на лиц, предъявляющих студенческие билеты «студентов-стажеров» (при отсутствии в студенческом билете информации о факультете, предъявляется справка из учебного заведения с обязательным указанием факультета );
ветераны и инвалиды Великой Отечественной войны, участники боевых действий, бывшие несовершеннолетние узники концлагерей, гетто и других мест принудительного содержания, созданных фашистами и их союзниками в период второй мировой, незаконно репрессированные и реабилитированные граждане (граждане России и стран СНГ);
военнослужащие срочной службы Российской Федерации;
Герои Советского Союза, Герои Российской Федерации, Полные Кавалеры «Ордена Славы» (граждане России и стран СНГ);
инвалиды I и II группы, участники ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС (граждане России и стран СНГ);
один сопровождающий инвалида I группы (граждане России и стран СНГ);
один сопровождающий ребенка-инвалида (граждане России и стран СНГ);
художники, архитекторы, дизайнеры - члены соответствующих творческих Союзов России и ее субъектов, искусствоведы - члены Ассоциации искусствоведов России и ее субъектов, члены и сотрудники Российской академии художеств;
члены Международного Совета музеев (ICOM);
сотрудники музеев системы Министерства культуры РФ и соответствующих Департаментов культуры, сотрудники Министерства культуры РФ и министерств культуры субъектов РФ;
волонтеры музея - вход на экспозицию «Искусство XX века» (Крымский Вал, 10) и в Музей-квартиру А.М. Васнецова (граждане России);
гиды-переводчики, имеющие аккредитационную карту Ассоциации гидов-переводчиков и турменеджеров России, в том числе сопровождающие группу иностранных туристов;
один преподаватель учебного заведения и один сопровождающий группу учащихся средних и средних специальных учебных заведений (при наличии экскурсионной путевки, абонемента); один преподаватель учебного заведения, имеющего государственную аккредитацию образовательной деятельности при проведении согласованного учебного занятия и имеющий специальный бейдж (граждане России и стран СНГ);
один сопровождающий группу студентов или группу военнослужащих срочной службы (при наличии экскурсионной путевки, абонемента и при проведении учебного занятия) (граждане России).

Посетители вышеуказанных категорий граждан получают входной билет номиналом «Бесплатно».

Обратите внимание, что условия льготного посещения временных выставок могут отличаться. Информацию уточняйте на страницах выставок.

Полотно «Меншиков в Березове», написанное В. Суриковым в 1883 году, закрепило за ним репутацию блестящего живописца-историка. Картина рассказывает об опале самого могущественного из сподвижников Петра Великого, о всемогущем Александре Меншикове. Как известно, после смерти Петра Меншиков был лишен всех наград и вместе с семьей сослан в Сибирь, в город Березов.

Перед нами – тесное, словно камера в тюрьме, пространство убогой крестьянской избы. Низкий потолок, маленькое слюдяное оконце, раскрашенное морозными узорами, колеблющийся огонек свечи, иконы на полочках…

Теснота ограничивает, сдерживает движения находящихся в ней людей, и как будто подчеркивает неодолимость исторической судьбы. Колорит картины также отличается драматической напряженностью.

Художник берет за основу сюжета незначительный бытовой эпизод из жизни Меншикова – князь проводит вечер в кругу своих детей. Властный старик кажется обескураженным внезапным поворотом событий, его лицо угрюмо, он полон печальных воспоминаний. А драгоценный перстень на левой руке – как нечаянное напоминание о безвозвратно ушедших днях. Только гордая осанка и властно сжатая рука говорят о том, что он еще не утратил несгибаемую волю сильного и мужественного человека.

В глазах детей, которые находятся в комнате рядом с ним, только печаль. Старшая дочь читает, остальные – молча слушают. Меншиков слушает тоже - но не слышит: он наедине со своими думами. Отец настолько погружен в свое угрюмое одиночество, что дети кажутся покинутыми сиротами.

В картине «Меншиков в Березове» Суриков раскрывает историческую драму живой исторической личности, сочетающей в себе высокие государственные порывы и низкие качества стяжателя. Перед нами – драма живого человека, выраженная очень скупо и сдержанно, но при этом волнующе глубоко.

Помимо описания картины В. И. Сурикова «Меншиков в Березове», на нашем сайте собрано множество и других описаний картин различных художников , которые можно использовать как при подготовке к написанию сочинения по картине, так и просто для более полного ознакомления с творчеством прославленных мастеров прошлого.

Плетение из бисера

Плетение из бисера – это не только способ занять свободное время ребенка продуктивной деятельностью, но и возможность изготовить своими руками интересные украшения и сувениры.